когда-нибудь...

[by2pm]

Never gonna give you up, never gonna let you down
Never gonna run around and desert you
Never gonna make you cry, never gonna say goodbye
Never gonna tell a lie and hurt you
(с)

Название: Ветер.
Автор:  Адан
Бета:  crazy_4s
Пейринг: Джеймс/Сириус/Ремус, Питер (как всегда - где-то на горизонте)
Рейтинг: PG-13
Жанр: drama
Дисклаймер: отказался.

Где-то вдалеке капает вода. Она ударяется о землю и рассыпается колючими осколками по траве. Ночь царапает глаза, а в Запретном Лесу растворяются тени, поглощенные мраком. Среди них выделяются только четыре фигуры, идущие бок о бок: огромная черная собака, весело виляющая хвостом, большой олень с резными рогами и гордо поднятой головой, страшный волк с огромной пастью и маленькая серая неприметная крыса. Огромная круглая Луна прорезает в черном небе дыру. А прохладный майский ветер свистит в ушах, когда три зверюги кидаются наперегонки до их любимой опушки.

А утром они спокойно лежат в Визжащей Хижине, обнявшись и грея холодное тело голого Ремуса своими. И это уже не кажется им чем-то, выходящем за рамки, просто они знают, насколько близки друг другу.
Первым, как всегда, просыпается Ремус и густо краснеет, впрочем, это тоже он делает «как всегда». Стараясь не разбудить лежащих по обе стороны от него Джеймса и Сириуса, он поднимается с пола и идет к шкафу, где неровной стопкой сложена одежда – запасник для подобных случаев. Он кидает взгляд на кресло, где единственный оторванный от всех, спит, тихо посапывая, Питер. И улыбается. Он ведь даже не мечтал о таком.

Через несколько минут просыпается Джеймс, лениво потягиваясь. А вслед за ним и Сириус, зевая и отлепляя себя от деревянного настила хижины. Они обмениваются довольными взглядами и одновременно заглядывают в глаза Ремусу.
- Еще одна ночь удалась? – спрашивает Джеймс, щурясь. Без очков он почти не видит.
- Не то слово, - тихо отвечает ему Ремус, доставая из шкафа мантии на всех.
- Черт, у меня кролик между зубов застрял, - смеется Сириус.
И все остальные подхватывают этот смех, полный радостного восторга и школьного легкомыслия. Просыпается Питер.

Ветер треплет его волосы, когда он сидит на самой верхушке Астрономической Башни. Половинчатую Луну затянули тяжелые тучи, которые так соответствуют его настроению. Совсем рядом с ним, прислонившись спинами к черепичной крыше, стоят они – Сириус и Ремус. И молчат. Их молчание напоминает беззвучный свист фестралов, поднимающихся над Лесом. Джеймс, весь бледный, странно молчит. Его тускнеющий взгляд устремлен в пустоту ночи, куда-то, за пределы Хогвартса, за пределы Лондона и самого мироздания. Туда, где мириады звезд означают продолжение вечного приключения, туда, где под парусом уходят, разрезая волны, пиратские шхуны.
Сириус молча теребит в руках письмо от врача больницы имени Святого Мунго. И кажется, что он уже заучил весь текст наизусть.
Ремус бросает сочувственные взгляды на темную фигуру Джеймса Поттера, скрючившегося в темноте ночи, который только что потерял обоих родителей.
А ветер по-прежнему треплет волосы и рвет мальчиков за складки одежды.

Сириус устраивает шумный праздник, когда Гриффиндорцы выигрывают Кубок по Квиддичу. Он откупоривает бутылки сливочного пива, только что похищенного из «Сладкого королевства» и громко распевает гимн их любимым игрокам, в числе которых и Джеймс, который улыбается в первый раз за несколько недель.
- Джеймс Поттер, - выкрикивает Блэк, поднимая бокал выше, - За тебя, друг!
Он подмигивает, залпом вливая в себя пенную жидкость. Рука Джеймса подскакивает к волосам и взлохмачивает их, придавая им еще больший беспорядок. На его лице появляется улыбка – такая же, как прежде, но другая. Теплая и родная. И адресована она только трем людям в этой комнате. И каждый из них замирает, видя ее.
- Спасибо! – Громко отзывается Поттер, отхлебывая из своей бутылки. – Без вас ничего этого не было, друзья! Ну, и конечно же, без меня!
Веселые голоса смеются, празднуют победу и поздравляют друг друга. А они, вчетвером, тихо покидают общий праздник жизни и прокрадываются в свою спальню.
- Расскажи про ветер, Сохатый, - тихо просит его Ремус, устраиваясь на кровати Джеймса, прижимаясь к нему.
- Лучше про снитч и то самое-крутое-твое-пике, - усмехается Сириус, обнимая Джеймса за плечи и устраивая его голову на своем плече.
- Расскажи про противников, - шепчет Питер, устраиваясь в ногах Гриффиндорского победителя.
Джеймс весело смеется. И снова лохматит свои непослушные хайры, в которых все еще потерялся ветер. Он прислушивается к тихому дыханию почти в унисон и прикрывает глаза.
- Лунатик, это невероятно. Эта метла – она как будто создана для ветра. Она рассекает его, словно металлический нож – воду. Свобода, друг. Ветер – это свобода.
Ремус довольно улыбается.
- Бродяга, - Джеймс усмехается и чуть запрокидывает голову, чтобы заглянуть в его голубые глаза. – Когда-нибудь я стану самым великим квиддичным игроком и ты не раз услышишь о грозном Пике Оленя.
Сириус коротко усмехается.
- Хвост, противники проиграли.
Джеймс, Сириус и Ремус смеются. И их голоса отдаются от самой кромки Запретного Леса.

Холодный ветер пронизывает до нитки, забирается под пальто и тонкими иглами вонзается в кожу. Сириус идет по морозной улице, шмыгая носом и засунув руки в карманы. До дома Поттеров осталось всего-ничего. И упасть здесь, не дойдя до местоназначения равносильно проигрышу. А проигрывать – это удел слабых. А он – сильный. Гриффиндорец, Сириус Блэк, мать его раздери.
На площади перед церковью в Годриковой Впадине поют люди, укутанные в теплые шарфы и перчатки. Их песнь о всепрощении и любви заставляет кулаки Бродяги сжаться сами по себе. Его черные ботинки оставляют следы на свежем снегу.
В доме Поттеров горит свет, оттда просто веет теплом и этой самой любовью, о которой пели странные магглы. Джеймс уже смирился с потерей родителей и это первое в его жизни Рождество без них. Он сидит у зажженного камина и вертит в руке странную фотографию.
Блэк в первый раз в жизни поддается минутному порыву и поднимает голову вверх. Цвет ночного неба можно сравнить только с запахом муската или полыни. Он такой же невообразимо-терпкий и бесконечный. Сверху падают легкие хлопья снега, окутывая крыши домов и покрывая их пеленой застывшей воды. Сириус решается – он подходит к дому и стучит в дверь. И видит, как срывается с места Джеймс. Еще секунда и они уже стоят, обнявшись и улыбаясь друг другу. И Сириус чувствует то, о чем пели странные магглы – тепло и понимание, радость и любовь. И Сириус не выдерживает – его глухие рыдания заставляют Джеймса сжать его плечи и силой затащить в дом.
- Что случилось? – спрашивает он, усаживая друга перед камином.
- Мать. – Вкрадчиво и понятно.
Джеймс грустно усмехается.
- Оставайся у меня? Навсегда.
Сириус поднимает взгляд и смотрит на него в упор, будто ожидая, что сейчас тот завопит – «Ааа! Попался!! Я тебя провел, Бродяга». Но Сохатый уверенно и упрямо смотрит в его удивленные голубые глаза.
Как будто в море пустили бумажный кораблик – без надежды на возвращение, потеряв интерес и значимость. И вдруг, этот самый кораблик доплывает до другого берега, уже и не надеясь доплыть, чуть не утонув по дороге.
- Хорошо. – Тихо произносит Сириус и, кидая взгляд на кресло, где Джеймс сидел ранее, замечает фотографию, которую он разглядывал – четверо мародеров, криво улыбающихся и махающих с открытки.
- Отлично. А завтра напишем Лунатику и Хвосту – пусть приезжают поздравить нас с совместной жизнью.
Поттер смеется и Блэк подхватывает его смех.
- Ну ни за что! С тобой в роли домохозяйки? Лучше сразу Авадой по башке!
И холодный ветер уже не кажется таким холодным. И настроение, упавшее куда-то в ноль, мягко поднимается из глубин сознания. И тучи, которые заволокли ночное небо, расступаются, позволяя новой Луне выглянуть из-за облаков.

Можно искать ответы на такие вопросы, как «какого цвета небо?» или «чем пахнет розовый?». А можно сидеть у огромной новогодней елке, переплетя пальцы и шумно рассказывать про неделю проведенную порознь, пить сливочное пиво или огненное виски, случайно завалявшееся у старшего Поттера в погребе, делиться лакричными палочками, шоколадными лягушками и играть по пьяни в бутылочку. Можно засыпать рядом, ощущая знакомое тепло двух самых преданных людей в мире и знать, что за них рано или поздно придется отдать свою жизнь. И ни разу не сожалеть.
А еще можно с утра дожидаться опоздавшего Хвоста и ничего ему не говорить.